Анатолий Радов - Изгой: По стезе Номана [СИ]

Скривившись, принялся оттирать ладонь снегом.

— Нормально всё?

Мы одновремено подняли взгляды. Наш лег-аржант. Лицо в чёрных точках подсыхающей крови тварей, сюрко заляпатан ею почти наполовину.

— Молодцы, парни. Отлично сработали. Особенно ты, — его взгляд задержался на мне. — С атакой ты здорово приду…

Шагах в десяти кто-то громко заругался, зовя командира, он оглянулся, и мы тоже посмотрели в сторону сдавленной, почти сквозь рыдания ругани.

— Да мин лег-аржант, чревл вас раздери! — парень, стоявший на коленях возле одного из тел, перешёл на крик. Лицо его было измазано чёрной кровью. Видать самолично завалил азема. — Умирает же он! Где эти чревловы лекари? А?! Мать их сурдетскую! Я их разорву, нихтовых ублюдков! Где они?!

Лостад заспешил к нему, следом направился и Линк. Ситуация явно выходила из под контроля. Ругавшийся парень подскочил, стал истошно выкрикивать полную чушь, про то, что нас бросили на смерть, что это было задумано. При этом он принялся размахивать мечом, и в его глазах заблестело что-то нехорошее.

Лостад нырнул под замахнувшуюся руку, схватил её, и вырвав меч, отбросил его в сторону. Затем залепил парню увесистую плюху, толкнул к Линку, а сам склонился над умиравшим. Линк схватил налетевшего на него парня за плечо, рывком усадил на землю, и присев рядом, стал что-то грубо объяснять.

Да уж. Крышу слегка рвануло. Сколько ещё таких будет за время войны?

Медленно поднявшись, я попробовал опереться на раненую ногу. Вроде терпимо. Вытащил из земли меч.

Под левым коленом убитого азема увидел тёмное чёрное пятно. По ходу кто-то перерезал ему жилу, он повалился и по пути успел тесануть меня.

— С-сука, — повторил я, и увидел того, кто в бою привалился мне на спину. Двинулся к нему, сильно прихрамывая и пытаясь опираться на меч. Толку правда с этого не было, клинок уходил глубоко в землю. Наклонился, потрогал пульс на шее. Легвонер был мёртв и я провёл ладонью по его лицу, закрывая глаза.

А на поле сражения уже выезжали телеги. Я оглянулся на окрики кучеров, подошёл к Лостаду.

— Выживет? — спросил почти шёпотом, а взгляд омертвело застыл на раненом.

Тот дышал тяжело, с хрипом. Правая половина торса жутко рассечена несколькими ударами, сквозь кровавое месиво видны сломанные и вылезшие наружу рёбра. Я отвернулся.

— К лекарям срочно бы, — выдохнул Лостад и наторелым движением сдёрнул с себя плащ. Разложив его рядом с раненым, подозвал двух легвонеров. Я было сунулся, сообразив, но он мягко отстранил меня.

— Так, — заруководил чётко. — Линк, иди сюда тоже. С той стороны бери. А вы за ноги, — это двум парням. — Аккуратно только. Не дёргайте.

Они медленно переложили парня на плащ, подняли осторожно.

— Следи за этим, — бросил он мне, кивнув на разбушевавшегося, и обратился к вцепившимся в края плаща. — На полусогнутых. Чтобы мягенько, как в самой дорогой карете, ясно?

И они бережно потащили свой груз к телегам. Трёхсотый, который в любой момент мог скинуть со счетов лишнюю сотню.

А я, кое-как подняв рюкзак, поплёлся к дороге. Возле разбушевавшегося всё равно уже закрутились несколько легвонеров, наперебой говоря с ним успокаивающими голосами.

Время от времени я поглядывал на тащивших раненого. Парня я не знал, наверное, из третьей или четвёртой шеренги, потому как точно не из нашей палатки. В голову влезла пугающая мысль о ране. Всё-таки это самая серьёзная за всё время здесь, что если случится заражение?

После плетей Альтор смазывал мне спину особой мазью, вонючей до рвотных спазмов, но благодаря ей раны не гноились. Трижды по пять ударов. Я был духовно сильнее Петра, но всё равно отрёкся. Отрёкся после пятнадцатого свиста плети. От свободы и своей прошлой жизни.

На том месте, где мы приняли бой было много людей. Одни ходили среди тел, наклонялись, трогали пульс на шее. Другие на плащах уносили мёртвых и раненых. Кто-то тащил в лес туши тварей.

Оставшиеся в живых легвонеры сидели и лежали у края дороги, часть, уткнув лица в колени, часть смотрела на меня, как я хромая шёл им навстречу, куда глядели лежавшие я не знал. Может в небо, а может и, закрыв глаза, внутрь себя, пытаясь справиться с «послевкусием» произошедшего. Я тоже начинал чувствовать его. Какое-то странное — смесь из спокойствия и остывшей злости, опустошённости и наполненности чем-то новым.

— Ант, тебе лекарь нужен, — увидев меня, проговорил Ниго.

— Что с Жиро? — спросил я.

Ниго показал местный жест, провёл двумя пальцами по лицу, закрывая ими глаза. Я тяжело вздохнул, но всё же переспросил.

— Точно?

— Точнее не бывает.

Отвечать было нечего, и я, стащив с головы шлем, молча поплёлся к ближайшей телеге, на которой сидело двое парней из попавших под раздачу первых восьмидесяти человек колонны. Лёгкие ранения. Одного я узнал, тот, которому тварь впилась когтями в плечо. Рану ему уже обработали и перевязали, и выглядел он вполне жизнерадостно. Наверное, внутренне был на седьмом небе оттого, что остался жив. Ничего плохого в этом я лично не видел. Я тоже радовался, хотя, и одновременно с этим мне было до охренения тяжело.

Лекарь, занимавшийся вторым раненым, заметил меня. На секунду его лицо вытянулось, но он тут же принял непринуждённый вид и подозвал двух легвонеров из нашего гурта. Один из них был Сваго.

— Чревл, нас не пустили, — зачем-то стал оправдываться он, помогая мне усесться на телегу. — Появился Сервий и стал орать, что не позволит положить весь первый гурт его легвона. Потом послал туда один из турмов. А мы с Лидом хотели…

— А Лид где? — перебил я его.

— Возле одного своего земляка. Раненый тот сильно. Он с вами в палатке был. Жиро, по-моему, зовут.

— Жиро? — удивился я.

— Ага, — кивнул Сваго. — Они из соседних деревень с ним, даже дрались в детстве деревня на деревню, — Сваго улыбнулся, но тут же торопливо стёр улыбку с лица. — Его сначала в мертвяки определили, а он вдруг зашевелился, стонать стал.

— Ну слава Номану, — выдохнул я. — Это парняга за моей спиной в гурте стоит. Я видел, как его заклинанием Тьмы зацепило.

Тем временем лекарь занялся моей раной. Для начала обтёр её мокрой тряпкой, от которой воняло чем-то навроде спирта, потом принялся обрабатывать магией. В ране запылало пламя, но я даже не отреагировал. Не впервой уже. А вот Сваго взирал на действия лекаря с благоговением, наверное, не видел ни разу. Я же смотрел на поле, а точнее, на ковылявших оттуда к дороге соратников. Насчитал взглядом два десятка. Значит, десяток точно погиб. Это там уже, а на самой дороге десятка три, не меньше. И раненые ещё.